Недавно у меня был необычный и потрясающий опыт мини-диагностики. Диагностика всегда поражает, но в этот раз она меня поразила особенно.
Диагностика была важная, на ребенка, к которому молодая женщина идет уже несколько лет и не может прийти. Этому есть много причин. Человек так выстроен: причины всегда найдутся. И вчера ей хватило ресурса, наконец, посмотреть в это направление, в которое она шла, буквально закрыв глаза, как в пропасть.
Диагностика показала неожиданные фокусы. Я много работала с этим клиентом, долгое время наблюдала его динамики, уже имела представление о его системе, в основе которой лежит тяжесть, мертвое, неподвижность. Но диагностика показала, что тяжесть – это лишь вершина айсберга, это спасение от того, что находится глубже. А вот смотреть в то, что глубже – невозможно. В диагностике, как на ладони, лежало потенциальное будущее. Направо пойдешь – коня потеряешь, налево – голову. И тут не было решения. Проработать все это у клиента бы не хватило жизни.
Почему так вообще происходит? Наши партнеры и наши дети – это наши максимальные компенсаторные точки. Мы выбираем себе партнеров, чтобы закрывать ими то, чего нам не хватает в здесь и сейчас. А детьми закрываем все, что для нас невозможно в будущем, то, что с нами никогда не случится. И наши дети честно на себе несут бремя нашего провала. Какой будет жизнь ребенка, рожденного из идеи “быть хоть для кого-то при деле, нужной”? Ребенок будет все время тыкать собой в эту область, все время напоминать родителю: что родитель – вот такой, ненужный никому, кроме вот этого “непутевого ребенка”. И если родитель даже в листочке не может это вычинить, как он будет жить с этим в жизни? Это все мы и увидели в диагностике, каждый шаг, и куда это все приведет в итого.
GSR-диагностика показывает, как есть в точке здесь и сейчас. Иногда результатом такой диагностики может быть симптом для проработки или даже несколько (и эти симптомы потрясающие, обязательно поделюсь результатами своих клиентов и собственными, насколько они все меняют в жизни в очень сжатые сроки), иногда подсвечивается более актуальное направление, в которое человек почему-то не смотрит, или же из имеющихся фокусов простраивается наиболее эффективный путь, последовательность шагов, проясняются приоритеты – все очень индивидуально.
В этой диагностике нашелся более глубокий поток, который может провести клиента сквозь всю его тьму и тяжесть. Как луч света, как надежда. Раскрывая этот поток в реальности, он сможет раскрыть совершенно иные ресурсы на ребенка и создать для себя и для него совершенно новое будущее. Это удивительно и прекрасно. И это не что-то запредельное – реализация в некотором смысле очень простая. Бери и делай.
Но есть такой момент, как выбор. Диагностика ни к чему не принуждает, не принимает ни за кого решения, не склоняет ни к чему. Это просто карта реальности, как у человека есть. И как его будущее может развернуться. Но принимает решение человек сам. И делает в жизни шаги тоже сам. Пойдет ли он? Вот в чем вопрос.
В моей практике были случаи, когда человек не соглашался с диагностикой и делал по-своему. И пришел ровно туда, куда уже шел и что менять не захотел. Были диагностики, когда человек открывался ей, выбирал ее. И проходил каждый этап, раскрывал его, иногда на это уходили годы, и он шел все дальше и дальше в то будущее, которое изначально было только в потенциале, которое ему нужно было создавать собой, новое. Это принесло удивительные результаты.
Потенциал, возможность можно найти в любой ситуации, в любой системе. Но раскрыть его, реализовать – это выбор самого человека. Его готовность меняться. Когда-то я сама после диагностики, которую мне сделал Дмитрий Устинов, выбрала то другое будущее, которое он мне показал. И это было действительно лучшее будущее из всех возможных. Совершенно неочевидное, непривычное, непонятное. И сейчас, когда я отматываю назад, я хорошо вижу, где я на самом деле могла сейчас быть, если бы моим выбором было держаться за старое.
